Запись 10 — жизнь в лагере
За следующую неделю я много чего узнал. Эспиноза, по сути, в одиночку занималась всеми главными вопросами: массово вербовала наемников для «Перигелия», распределяла должности и согласовывала требования к снаряжению. Большинство местных оказались бывшими американскими военными. Они были идеалистами и, что особенно важно, считали, что их родина движется куда-то не туда.
Я никогда не отличался оптимизмом, но этот лагерь буквально пронизывало чувство надежды: мысль «наконец-то кто-то что-то делает» здесь перемежалась с мыслью «раз этот мужик такой богатый, значит, мозги у него на месте».
Я познакомился с командирами отрядов, большинство которых были ветеранами. Тот высокий индеец оказался сиу из Луизианы по имени Джеймс Тукрауз, но все звали его просто Джим, и он, по всей видимости, был не против — его авторитету это абсолютно не вредило. Его биографию я тогда еще не знал, но он буквально излучал уверенность и явно был из тех командиров, за которыми солдаты пойдут даже в ад. Я так до конца и не понял, почему здесь всем заправляет Эспиноза, а не Джим, но такое положение вещей, похоже, устраивало всех, включая их самих.
У них было много общего — например, неприязнь к бронетехнике, которую подобрал Мердок. Точнее, они предполагали, что подбирал ее как раз не он, ведь Мердок прямо заявлял, что ничего не смыслит в военном деле. Они считали, что все это ему навязал «какой-то придурок» (вроде меня), а их любимым вечерним развлечением было сидеть у костра с другими солдатами и разглагольствовать о том, как же тупо использовать в Америке русские танки.
Конечно, в 1990-е, когда они впервые появились в свободной продаже, их можно было купить за бесценок, а они все-таки лучше того барахла, которого полно на границах (черт, даже полиция на южной границе до сих пор использует старые танки), но теперь все хотели бы работать с американскими машинами. Ведь если набирать армию в старой доброй Америке, говорили эти двое, то в нее, естественно, придут солдаты, знакомые с американской техникой. Тогда и обучение можно было бы сильно сократить.
Кроме танков тут еще были две боевые машины поддержки — БМПТ, с которыми никто не хотел связываться. Я как давний ценитель «Терминаторов» тут же прибрал к рукам одного из них (взял тот, что получше), а второго перевел в резерв. Причина неприязни к ним была проста: никто не разработал тактику их применения. В армии США машин такого класса вообще нет, и эти чудовища никуда не вписывались. В конце концов мы решили просто причислить их к танкам и использовать соответствующим образом.
Все машины были выкрашены в черный (я тут ни при чем!) и темно-серый (и тут тоже!), но каждая из них к моменту моего прибытия успела обзавестись долей индивидуальности. Nightsinger Эспинозы имел особую раскраску — настоящее произведение искусства: ночное небо над темным лесом и призрачный соловей, освещающий путь.
Другие танки тоже отражали предпочтения своих экипажей. В одном экипаже из южан и ирландцев был парень по фамилии О'Нил или как-то так, и его черно-зеленый Challenger, один из немногих ОБТ не из России, украшали элементы ирландских орнаментов. Еще один танк был разрисован национальными мотивами жителей Тихоокеанских островов — ну и так далее. Похоже, никто против этого не возражал.
Я же не имел ни своего экипажа, ни официальной должности. Все считали меня просто «одним из боссов» (потому что Эспиноза и Тукрауз так сказали), однако формальных званий у нас не было, только назначения. Если бы мой «Терминатор» понадобился в деле (кстати, я назвал его Black Mamba, «Черная мамба», потому что ядовитые змеи — это круто, а вовсе не из-за своих предпочтений в женщинах, как ехидно предположила Эспиноза), экипаж мне бы предоставили. А вообще, экипажи постоянно менялись машинами, чтобы каждый умел управлять всеми видами техники. Этот подход делал обучение трудным и долгим, но у нас полно разных машин, так что по-другому никак. Что тут сказать — иногда наемники не ищут легких путей.
