Запись 11 — сообщение
Запись 11 — сообщение
После недели тренировок начались настоящие учения со стрельбой. Быть командиром боевой машины не так уж сложно, если кто-то уже приклеил ко всем кнопкам и тумблерам ярлыки на твоем родном языке, а экипаж понимает, что нужно делать. Основную работу выполняет бортовой компьютер, а в остальном можно разобраться. В конце концов, эти машины проектируют так, чтобы даже новобранец понял, что к чему.
Постепенно я втянулся и даже показал класс на стрельбах пехотинцев. У меня получалось лучше, чем я ожидал. Наверное, мной двигало желание произвести впечатление на новых товарищей. При этом от штаба за всю неделю не было ни слова, и я начинал волноваться. Похоже, больше никого это не беспокоило — все просто занимались своим делом. Однако днем позже ситуация изменилась.
Ночная тьма потихоньку уступала место алой заре. Когда взошло солнце, я еще лежал у костра, прислушиваясь к тихому потрескиванию углей и другим звукам медленно просыпающегося военного лагеря. Вонь выхлопных газов, пропитавшая все вокруг, смешивалась со сладковатым ароматом свежего кофе, с которым бродили по лагерю самые ранние пташки. Только что было тихо — а уже несколько минут спустя вокруг слышалось лишь шарканье множества ног.
«И откуда вдруг только взялись все эти зомби? — подумал я, наблюдая за общей возней и суетой. — Может, нас всех поразил какой-нибудь вирус, так что сегодня лучше вообще не вставать?»
Но увы. Все мои надежды рухнули, когда я услышал чье-то дружелюбное приветствие, произнесенное, к моему сожалению, очень даже бодро. Я медленно поднялся и отправился на поиски какой-нибудь еды и оружия для тренировки.
Спустя несколько часов и пару отстрелянных обойм пришли новости.
Я как раз заканчивал чистить свою винтовку, когда Эспиноза, явно сама не своя, замахала мне рукой с другого конца стрельбища. «Интересно, что стряслось?» — гадал я, отмыв руки от остатков смазки и бросив тряпку на пустую бочку у палатки.
Я направился к командному пункту связи на окраине лагеря. Пункт располагался не в палатке, а в довольно основательном сооружении из брезента, пластика и листов металла. Выгнутая крыша даже создавала впечатление просторного помещения. Внутри, однако, было тесновато. Зато благодаря кондиционеру здесь царила благословенная прохлада — в отличие от лагерных палаток, где было душно, как в теплице, из-за чего многие обитатели лагеря предпочитали спать на улице и терпеть назойливых насекомых с реки, но не такую жару.
Джим Тукрауз уже был там и пристально вглядывался в экран ноутбука, что стоял посреди большого металлического стола, обычно заваленного картами, папками и немытыми кофейными кружками. Сюда мало кто осмеливался входить: это было ревниво оберегаемое царство нашего офицера по связи, невысокого коренастого уроженца Айовы по имени Маркус Абернати.
— Здравствуй, Марк! — поприветствовал я его с порога.
Он угрюмо поглядел на меня (так он смотрел на всех, кто нарушал привычный покой его владений), не переставая при этом возиться с каким-то таинственным устройством. Не удостоив меня повторным взглядом, он указал на стул рядом со входом.
— Садись. Ничего не говори. Просто слушай.
В отличие от него Джим явно был в хорошем настроении. Он шутливо приложил палец к губам и шикнул на меня. Эспиноза рядом с ним причмокнула губами и сделала вид, что терпеливо ждет, хотя это явно было не так. Через несколько мгновений на экране появились офис и уже знакомое мне лицо. Эспиноза ухмыльнулась.
— Фергюсон.
—Я тоже рада тебя видеть, Гейл,— спокойно ответила молодая смуглая женщина. — И тебя, Джим.
Высокий индеец просто кивнул в ответ.
— У меня для вас новости…
— Долго же ты собиралась,— пробурчала Эспиноза.
Женщина на экране невозмутимо продолжала:
— Мистер Мердок передает всем вам привет. Он доволен вашими успехами. Уже скоро вы будете готовы стать продолжением его руки… точнее, его бронированным кулаком.
Услышав это, Эспиноза прищурилась, а Джим молча сменил позу, тревожно скрестив руки на груди. Фергюсон, очевидно, заметила это.
— Вы довольны условиями и техникой?
— Ну…— начал было я, но Эспиноза сориентировалась куда быстрее.
— Лагерь — дерьмо, танки — дерьмо, пушки — дерьмо… сплошное дерьмо, Фергюсон. Какой-то недоумок решил выкрасить танки в черный цвет, а еще у нас тут по соседству целая стая койотов и непросыхающий шериф. Неплохой расклад, а?
Фергюсон вздохнула.
— Благодарю за исчерпывающий отчет, Гейл. Давайте по порядку. Насчет цвета. Танки мы перекрасим, договорились? Когда вы вернетесь. Просто… запишите свои предпочтения, и мы что-нибудь придумаем. А вот техника — это уже другое дело. К счастью для вас,— она вдруг улыбнулась, — мы это предусмотрели. Завтра вы отправитесь навестить своих соседей-военных. Там вас будет ждать подарок, любезно предоставленный фортом Ирвин. Мистер Мердок попросил их об одолжении, и, я уверена, оно вас порадует.
Она внезапно стала серьезной.
— Во всяком случае, уж точно больше, чем армию США. И потому… чтобы никаких больше происшествий, ясно?
Эспиноза закатила глаза, обиженно надулась и вдруг стала больше похожа на капризную школьницу, чем на бывалую наемницу.
— Да ясно, ясно.
— Я серьезно, Гейл,— с нажимом произнесла Фергюсон, наклонившись вперед, как будто пытаясь внушить эту мысль усилием воли.
— Это важно не только для меня, но и для него. Ты меня поняла?
— Да!
Фергюсон хмыкнула, покачала головой, и экран погас. «Странно все это», — подумал я, выходя навстречу солнечному свету и очередному славному дню тренировок.
